Федеральный закон от 25 июля 2002 г N 114-фз

Федеральный закон от 25 июля 2002 г N 114-фз

Статья 15. Ответственность граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства за осуществление экстремистской деятельности

Федеральным законом от 31 декабря 2014 г. N 505-ФЗ в статью 15 настоящего Федерального закона внесены изменения

Статья 15. Ответственность граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства за осуществление экстремистской деятельности

За осуществление экстремистской деятельности граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства несут уголовную, административную и гражданско-правовую ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке.

В целях обеспечения государственной и общественной безопасности по основаниям и в порядке, которые предусмотрены федеральным законом, лицу, участвовавшему в осуществлении экстремистской деятельности, по решению суда может быть ограничен доступ к государственной и муниципальной службе, военной службе по контракту и службе в правоохранительных органах, а также к работе в образовательных организациях и занятию частной детективной и охранной деятельностью.

В случае, если руководитель или член руководящего органа общественного или религиозного объединения либо иной организации делает публичное заявление, призывающее к осуществлению экстремистской деятельности, без указания на то, что это его личное мнение, а равно в случае вступления в законную силу в отношении такого лица приговора суда за преступление экстремистской направленности соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация обязаны в течение пяти дней со дня, когда указанное заявление было сделано, публично заявить о своем несогласии с высказываниями или действиями такого лица. Если соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация такого публичного заявления не сделает, это может рассматриваться как факт, свидетельствующий о наличии в их деятельности признаков экстремизма.

Автор печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных статьей 1 настоящего Федерального закона, признается лицом, осуществлявшим экстремистскую деятельность, и несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке.

Лицо, которое ранее являлось руководителем или членом руководящего органа общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом либо Федеральным законом от 6 марта 2006 года N 35-ФЗ «О противодействии терроризму», судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности, в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, не может быть учредителем общественного или религиозного объединения либо иной некоммерческой организации в течение десяти лет со дня вступления в законную силу соответствующего решения суда.

См. комментарии к статье 15 настоящего Федерального закона

base.garant.ru

Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями)

Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ
«О противодействии экстремистской деятельности»

С изменениями и дополнениями от:

27 июля 2006 г., 10 мая, 24 июля 2007 г., 29 апреля 2008 г., 25 декабря 2012 г., 2 июля 2013 г., 28 июня, 21 июля, 31 декабря 2014 г., 8 марта, 23 ноября 2015 г.

Принят Государственной Думой 27 июня 2002 года

Одобрен Советом Федерации 10 июля 2002 года

См. комментарии к настоящему Федеральному закону

См. Стратегию противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года (утв. Президентом России 28 ноября 2014 г. N Пр-2753)

О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности см. постановление Пленума Верховного суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11

Настоящим Федеральным законом в целях защиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечения целостности и безопасности Российской Федерации определяются правовые и организационные основы противодействия экстремистской деятельности, устанавливается ответственность за ее осуществление.

См. комментарии к преамбуле настоящего Федерального закона

Федеральным законом определяются правовые и организационные основы противодействия экстремистской деятельности и устанавливается ответственность за ее осуществление.

Под экстремистской деятельностью (экстремизмом) понимается деятельность общественных и религиозных объединений, иных организаций, средств массовой информации, физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя, подрыв безопасности Российской Федерации, захват или присвоение властных полномочий, создание незаконных вооруженных формирований, осуществление террористической деятельности, унижение национального достоинства; пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения; публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или ее финансирование.

В Законе перечисляются основные принципы и направления противодействия экстремистской деятельности, подчеркивается значение профилактических мер. На органы прокуратуры возлагается обязанность объявлять предостережения и выносить предупреждения общественным, религиозным и иным организациям о недопустимости осуществления экстремистской деятельности. Превентивные меры предусмотрены и в отношении средств массовой информации. Законом установлен запрет на использование сетей связи общего пользования для осуществления экстремистской деятельности.

В случае осуществления экстремизма общественным или религиозным объединением деятельность такого объединения может быть приостановлена и по решению суда запрещена, а само объединение — ликвидировано. Граждане РФ, иностранные граждане и лица без гражданства за осуществление экстремистской деятельности несут уголовную, административную и гражданско-правовую ответственность.

Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»

Текст Федерального закона опубликован в «Парламентской газете» от 30 июля 2002 г. N 142-143, в «Российской газете» от 30 июля 2002 г. N 138-139, в Собрании законодательства Российской Федерации от 29 июля 2002 г. N 30 ст. 3031

В настоящий документ внесены изменения следующими документами:

Федеральный закон от 23 ноября 2015 г. N 314-ФЗ

Изменения вступают в силу с 24 ноября 2015 г.

Федеральный закон от 8 марта 2015 г. N 23-ФЗ

Изменения вступают в силу с 15 сентября 2015 г.

Федеральный закон от 31 декабря 2014 г. N 505-ФЗ

Федеральный закон от 21 июля 2014 г. N 236-ФЗ

Федеральный закон от 28 июня 2014 г. N 179-ФЗ

Изменения вступают в силу по истечении 10 дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

Федеральный закон от 2 июля 2013 г. N 185-ФЗ

Изменения вступают в силу с 1 сентября 2013 г.

Федеральный закон от 25 декабря 2012 г. N 255-ФЗ

Федеральный закон от 29 апреля 2008 г. N 54-ФЗ

Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ

Федеральный закон от 10 мая 2007 г. N 71-ФЗ

Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ

Изменения вступают в силу со дня официального опубликования названного Федерального закона

Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 148-ФЗ

Статья 1. Основные понятия

Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 148-ФЗ статья 1 настоящего Федерального закона изложена в новой редакции

Статья 1. Основные понятия

Для целей настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия:

Информация об изменениях:

Федеральным законом от 25 декабря 2012 г. N 255-ФЗ в пункт 1 статьи 1 настоящего Федерального закона внесены изменения

1) экстремистская деятельность (экстремизм) :

насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;

воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;

совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;

пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций;

публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;

публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;

организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;

финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг;

2) экстремистская организация — общественное или религиозное объединение либо иная организация, в отношении которых по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности;

3) экстремистские материалы — предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы;

Федеральным законом от 21 июля 2014 г. N 236-ФЗ пункт 4 статьи 1 настоящего Федерального закона изложен в новой редакции

4) символика экстремистской организации — символика, описание которой содержится в учредительных документах организации, в отношении которой по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности.

См. комментарии к статье 1 настоящего Федерального закона

АНАЛИЗ, КРИТИКА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ

в отношении Федерального закона от 25 июля 2002 г.

N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»

Изначально следует отметить, что совершенно не ясно, в рамках какого вида судопроизводства суд должен вынести решение о признании материалов экстремистскими. В соответствии с ч. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Положения ч. 2 ст. 13 Закона сформулированы таким образом, что складывается впечатление, будто законодатель допускает вынесение соответствующего решения в рамках любого из упомянутых видов судопроизводства (кроме конституционного). Такое разнообразие уже само по себе свидетельствует о том, что никаких определенных правил осуществления правосудия на этот счет попросту не существует. Так оно и есть, так как ни один отраслевой процессуальный кодекс — ни Уголовно-процессуальный кодекс РФ, ни Кодекс РФ об административных правонарушениях, ни Гражданский процессуальный кодекс РФ, — вообще не знают никаких правил, в соответствии с которыми суды могли бы признавать материалы экстремистскими, то есть они попросту не предназначены для этой цели. Кроме того, отраслевые процессуальные кодексы (КоАП РФ, УПК РФ и ГПК РФ), регулирующие процедуру разрешения, соответственно, дел об административных правонарушениях, уголовных или гражданских дел, преследуют свои собственные цели и задачи и имеют свой специфический порядок (форму) осуществления правосудия, так что далеко не каждый вид судопроизводства может быть признан пригодным для целей признания судом материалов экстремистскими в принципе. Например, ни уголовное дело, ни дело об административном правонарушении не преследуют и не могут преследовать в качестве своей цели разрешение вопроса о признании или непризнании тех или иных материалов экстремистскими. В самом деле, цель, например, разрешения уголовного дела — установление судом виновности или невиновности подсудимого в совершении преступления, что завершается вынесением соответствующего приговора (ч. 1 ст. 302 УПК РФ). А в постановлении по делу об административном правонарушении суд объявляет о назначении административного наказания либо о прекращении производства по делу об административном правонарушении (ч. 1 ст. 29.9 КоАП РФ). И именно эти вопросы и находят свое разрешение в резолютивной (итоговой) части соответствующего судебного акта. Если же предположить, что законодатель допускал, что суд может признать материалы экстремистскими и в мотивировочной части приговора или постановления по делу об административном правонарушении и этим и ограничиться, то с этим вряд ли можно согласиться. В ч.ч. 3 и 4 ст. 13 Закона речь идет именно о «решении о признании информационных материалов экстремистскими», из чего следует, что вывод об этом должен содержаться именно в резолютивной (итоговой) части судебного акта, которым завершается судопроизводство по делу.

Читайте так же:  Истец не направил копию иска ответчику

Отдельно, пожалуй, стоит упомянуть ст. 20.29 КоАП РФ. Хотя ею и предусмотрена административная ответственность за массовое распространение экстремистских материалов, а равно их производство либо хранение в целях массового распространения, ее положения также не пригодны для целей признания материалов экстремистскими, поскольку для привлечения к ответственности по этой статье материалы уже должны быть включены в опубликованный федеральный список экстремистских материалов. То есть признание материалов экстремистскими должно быть произведено судом предварительно, еще до совершения проступка, влекущего ответственность по этой статье, а не одновременно с рассмотрением дела об административном правонарушении.

Таким образом, ни уголовное, ни административное судопроизводство в принципе не предназначены для целей признания судом материалов экстремистскими и их последующего включения в федеральный список экстремистских материалов.

Особый интерес вызывает указание в ч. 2 ст. 13 Закона на возможность признания материалов экстремистскими «на основании представления прокурора». Данный случай по смыслу правовой нормы позиционируется как самостоятельная процедура, отличная от процедуры производства по делу об административном правонарушении, уголовному или гражданскому делу. То есть как некий специфический вид судопроизводства, не относящийся ни к гражданскому, ни к административному, ни к уголовному судопроизводству. В таком случае возникает само собой разумеющийся вопрос: а в рамках какого же вида судопроизводства суд должен признавать материалы экстремистскими «на основании представления прокурора», если перечень возможных их видов приведен в ч. 2 ст. 118 Конституции РФ исчерпывающим образом, и ни в какой иной форме правосудие в Российской Федерации не может осуществляться в принципе?

Если же ссылка в ч. 2 ст. 13 Закона на «представление прокурора» как на основание для признания судом материалов экстремистскими преследовала цель лишь обозначить процессуальную форму, посредством которой прокурор обращается в суд, с тем чтобы последний возбудил все-таки именно гражданское дело, в этом случае нельзя не отметить, что такая форма обращения, как «представление прокурора», не предусмотрена в ГПК РФ в качестве основания для возбуждения гражданского дела. В соответствии со ст.ст. 4 и 45 ГПК РФ прокурор, как и любое иное лицо, участвующее в деле, обращается в суд только с «заявлением». А «представления» прокурора приносятся им только в целях обжалования состоявшихся судебных актов в апелляционном, кассационном или надзорном порядке или их пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам (ст.ст. 320, 336, 376, 394 ГПК РФ), но никак не для обращения в суд первой инстанции. Можно сослаться также и на Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.01.1992 г. № 2202-1, который хотя и предусматривает такую форму прокурорского реагирования как «представление» (ст.ст. 24, 28), но опять же — не для случаев его обращения в суд.

Основная проблема в «делах о признании материалов экстремистскими» — обеспечение основополагающих принципов судопроизводства — состязательности и равноправия сторон, гласности судебных слушаний, — закрепленных в ст. 123 Конституции РФ. Другое дело, что именно вследствие непрозрачности правил судопроизводства, по которым суд может вынести решение о признании тех или иных материалов экстремистскими, неясности даже вида судопроизводства, в рамках которого происходит разбирательство такого рода дел, данные основные принципы правосудия как раз и могут быть нарушены самым грубым образом. Что, к сожалению, и происходит на практике. Что, в свою очередь, позволяет усомниться — а можно ли такого рода действо вообще признать в качестве отправления правосудия?

Из буквального смысла ст. 13 Закона совершенно не ясно, с кем состязается прокурор в «делах о признании материалов экстремистскими». То есть кто является

лицом, участвующим в деле (не суть важно, как оно формально именуется — «ответчик», «заинтересованное лицо» или как-то иначе), оппонирующим прокурору? Никаких указаний на этот счет в ст. 13 Закона не имеется. Складывается такое впечатление, что ответчиком по делу являются чуть ли не сами информационные материалы, которые и должны каким-то образом состязаться с прокурором, пользоваться своими процессуальными правами, а в последующем обжаловать неблагоприятный для себя судебный акт. Очевидно, что это абсурд, однако на такой вывод наталкивают в первую очередь сами бессодержательные положения ст. 13 Закона.

Положения самой ст. 13 Закона сформулированы таким образом, что прокурор может просто представить в суд информационные материалы, которые он просит признать экстремистскими, а суд, в свою очередь, также может в тиши своего кабинета признать их экстремистскими, ни привлекая к участию в деле кого бы то ни было вообще. Никто даже обжаловать решение суда не сможет. Но даже если прокурор и суд, придерживаясь принципов правосудия, закрепленных в ГПК РФ и Конституции РФ, и определяют какое-то лицо в качестве ответчика (заинтересованного лица) и привлекают его к участию в процессе, совершенно не ясно, кому именно они отводят эту роль. Лицу, у которого данные материалы были обнаружены и изъяты при их распространении, производстве или хранении? С одной стороны, вроде бы логично. Но поскольку прямых указаний на этот счет в Законе не содержится, все это может быть так, а может быть как-то иначе, и по сути остается на усмотрение прокурора и суда. Но самое главное не в этом.

Даже если какой-либо отдельный гражданин или конкретная организация, у которых данные материалы были обнаружены, и будут привлечены к участию в процессе и воспользуются всеми соответствующими процессуальными правами, во многих случаях этого будет совершенно недостаточно для признания судебного разбирательства по «делу о признании материалов экстремистскими» проведенным с подлинным соблюдением принципов равноправия и состязательности сторон, предусмотренных ст. 123 Конституции РФ, и требований ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Европейская конвенция, ЕКПЧ), гарантирующей каждому в случае спора о его гражданских правах и обязанностях право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Почему?

Представим такую ситуацию. У вас есть какая-то книга, которую вы храните у себя дома и время от времени почитываете. И однажды вы внезапно узнаете, что, оказывается, на официальном сайте Министерства юстиции РФ она значится в федеральном списке экстремистских материалов, о чем имеется соответствующее решение какого-нибудь районного суда города Энска. А это значит, что в соответствии с ч. 1 ст. 13 Закона распространение и хранение данной книги запрещено и преследуется по закону. То есть в одночасье вы стали правонарушителем, и при наличии особого рвения и желания правоохранительных органов, и соответствующей натяжке закона вы уже можете быть привлечены к той или иной юридической ответственности за тот простой факт, что у вас есть данная книга. Не говоря уже о том, что дальнейшие покупка, продажа, ввоз-вывоз за пределы РФ, иные способы оборота и распространения этой книги теперь запрещены по закону. При этом вы ничего не знали о судебном процессе, — вас о нем никто не уведомлял и даже не собирался этого делать. Вы не знаете ни судью, вынесшего решение, ни прокурора, инициировавшего судебное разбирательство. Вам совершенно не ясно, по каким соображениям и на основании каких доказательств суд принял такое решение. Вашего мнения на этот счет никто не спрашивал и уже и не спросит. Возможно, что, к примеру, некий гражданин Иванов и оппонировал прокурору, однако вы его не знаете, и вам совершенно невдомек, насколько профессионально и добросовестно он защищал данный материал (да это уже и не столь важно, поскольку результат в любом случае налицо — материалы признаны экстремистскими). Таким образом, вы оказываетесь в ситуации, когда ваши права состоявшимся судебным решением затронуты, причем весьма существенно, однако вы ничего сделать с этим не можете. Безусловно, звучит все это довольно дико.

К этому можно добавить, что даже если вы каким-то образом и будете осведомлены о происходящем в суде первой инстанции разбирательстве по «делу о признании материалов экстремистскими» и обратитесь в суд с заявлением о вступлении в дело (в качестве ответчика, заинтересованного лица или третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований), то нет никаких гарантий, что вас допустят на этот процесс, и вы обретете соответствующие процессуальные права. Ст. 13 Закона суд ни к чему конкретно не обязывает, и, кроме того, прямого указания на возможность обжалования определения об отказе в допуске к участию в деле процессуальный закон не содержит.

Да, остается еще возможность обжалования итогового судебного решения в вышестоящий суд на основании положений ч. 4 ст. 13 ГПК РФ, ст.ст. 336 и 376 ГПК

РФ, если вам стало известно о нем своевременно, то есть в пределах процессуальных сроков на обжалование. Вместе с тем, если соответствующие сроки истекли, то возможность доступа к правосудию зависит еще и от того, восстановят ли вам «пропущенный» срок. С учетом же того, что вы судом первой инстанции вообще не были привлечены к участию в разбирательстве и пока еще формально даже не имеете статуса лица, участвующего в деле, восстановление процессуального срока на обжалование в этой ситуации выглядит весьма проблематичным. Более того, пересмотр по вашей жалобе состоявшегося решения в суде кассационной или надзорной инстанции возможен только в том случае, если до этого оно еще не подвергалось соответствующей проверке. Однако, не исключено, что этот некий гр-н Иванов или кто-нибудь другой уже подавали соответствующую кассационную жалобу и решение суда было оставлено в силе. В таком случае вы лишены и этой возможности, поскольку одно и то же решение не может по нескольку раз пересматриваться в кассационном порядке.

В случае же массового распространения тех или иных материалов по всей территории России, когда число их обладателей (пользователей) исчисляется, скажем, десятками или сотнями тысяч, ситуация становится тем более ужасающей. Каждый из них в силу одного только факта владения тем или иным материалом, признанным неким судом экстремистским, вдруг стал правонарушителем (реальным или потенциальным — еще как на это посмотреть, не будем сейчас заострять внимание на данном моменте).

Читайте так же:  Нотариусы ярцево

Ст. 13 Закона не требует привлечения к судебным процессам ни авторов (создателей) материалов, ни обладателей соответствующих исключительных прав на них, ни производителей (издательства, типографии и т.п), ни массовых распространителей, ни соответствующие торговые, транспортные, посреднические организации, участвующие в их распространении, ни импортеров, участвующих в их ввозе на территорию РФ, ни соответствующие иностранные организации, осуществляющие их производство и доставку (пересылку) на территорию России. В случае если соответствующие материалы используются в повседневной деятельности той или иной общественной, религиозной или иной организации, отражая взгляды и убеждения ее участников (членов, прихожан, последователей и т. п.), они также могут быть не привлечены к участию в деле. По имеющейся информации так зачастую и происходит. Никто из названных лиц, участвующих в массовом производстве, хранении или распространении материалов (не говоря уже о многочисленной армии отдельных владельцев и читателей материалов), как правило, не уведомляется о судебных слушаниях и не имеет возможности хоть каким-то образом повлиять на выносимое судебное решение. Ни прокурор, ни суд по буквальному смыслу ст. 13 Закона даже не озабочены выяснением цепочки лиц, имеющих отношение к данным материалам, начиная с момента их создания, и заканчивая их появлением в руках у конечных пользователей (потребителей). В результате судебные решения, самым непосредственным образом затрагивающие имущественные и неимущественные права многочисленной группы лиц, по сути выносятся заочно и втайне от них. О состоявшемся судебном решении, объявившем материалы экстремистскими, эти лица могут официально узнать только через сайт Минюста России, где они не обнаружат даже текста судебного акта. Более того, даже если все перечисленные выше лица будут каким-то образом осведомлены о происходящем судебном разбирательстве и пожелают вступить в процесс, заявив соответствующее ходатайство, оно может быть попросту отклонено судом, и безмолвные материалы будут вынуждены защищать себя сами. По той же самой причине: скудная и недоработанная статья 13 Закона ни к чему конкретно ни прокурора, ни суд не обязывает.

В этой связи возникает лишь один вопрос — а как же быть со ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому право на судебную защиту, а также со ст. 6 Европейской конвенции, гарантирующей каждому в случае спора о его гражданских правах и обязанностях право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона? Ведь права-то всех этих лиц в конце концов очень даже затрагиваются!

Поскольку «дела о признании материалов экстремисткими» сопряжены с оценкой их содержания на предмет выяснения наличия или отсутствия в них признаков призывов (пропаганды) к осуществлению экстремистской деятельности, суд в этих случаях обычно вынужден назначать производство соответствующей судебно-лингвистической экспертизы. И, как правило, именно от выводов последней зависит исход судебного разбирательства.

Однако, поскольку ни авторы (создатели) материалов, ни лица, участвующие в их массовом производстве, распространении, хранении, траспортировке, ни соответствующие общественные, религиозные организации к участию в таких делах вообще не привлекаются, соответственно, не могут они воспользоваться и специальными процессуальными правами, предоставляемыми ст. 79 ГПК РФ в связи с назначением судом экспертизы. То есть они полностью лишаются права просить суд назначить проведение экспертизы в конкретном судебно-экспертном учреждении или поручить ее конкретному эксперту; заявлять отвод эксперту; представлять суду вопросы, подлежащие разрешению при проведении экспертизы; формулировать вопросы для эксперта; знакомиться с определением суда о назначении экспертизы и со сформулированными в нем вопросами; знакомиться с заключением эксперта; ходатайствовать перед судом о назначении повторной, дополнительной, комплексной или комиссионной экспертизы. Ничего этого они сделать не могут.

В результате ст. 13 Закона создает предпосылки для такой ситуации, что прокурор и суд по сути тет-а-тет решают абсолютно все вопросы, связанные с экспертизой, — назначать ли ее вообще, какого вида она должна быть, кому поручить ее проведение, какие вопросы задать экспертам, как именно их сформулировать и т.п. Если результат экспертизы для прокурора носит «положительный» характер (а он, обратившись в суд с требованием о признании материалов экстремисткими, очевидно, добивается вполне определенного итогового результата), т. е. в ней сделан вывод о наличии в материалах призывов к осуществлению экстремистской деятельности, вряд ли такое заключение эксперта вызовет у него какие-либо несогласия, и вряд ли он будет ходатайствовать о назначении дополнительной или повторной экспертизы. Таким образом, лица, чьи права и обязанности напрямую затрагиваются решением о признании материалов экстремистскими, не имеют реальной возможности повлиять законными средствами на результаты экспертизы. Будучи не допущены к участию в деле, они не могут также представить в материалы дела свое собственное альтернативное лингвистическое заключение. И хотя такое заключение, полученное во внесудебном порядке, формально не может иметь в целях судопроизводства стасуса экспертного заключения (ст.ст. 79 и 86 ГПК РФ), в то же время, будь оно представлено суду, он в любом случае вынужден был бы дать ему оценку, — по крайней мере, как письменному доказательству (ст. 71 ГПК РФ). Как следствие всего перечисленного, можно без особого риска ошибиться сделать вывод, что конечный вердикт суда в большинстве случаев заранее предрешен и вполне предсказуем.

А поскольку процесс, как говорится, есть только форма жизни закона, а процессуальные права предоставляются не столько ради них самих, сколько ради защиты иных, «материальных», прав, свобод и законных интересов, в результате такого «правосудия» нарушаются не только гарантированное ст. 46 Конституции РФ и ст. 6 Европейской конвенции право на судебную защиту, а также целый комплекс иных прав, находящихся под их защитой. В частности, могут быть существенным образом нарушены: право собственности на материалы (ст. 35 Конституции РФ, ст. 1 Протокола № 1 к ЕКПЧ), право на предпринимательскую деятельность (ст. 34 Конституции РФ), свобода деятельности общественных или религиозных объединений (ст.ст. 13, 29, 30 Конституции РФ, ст.ст. 9, 11 ЕКПЧ), свобода мысли и слова, свобода выражения своих мнений (ст. 29 Конституции РФ, ст.ст. 9 и 10 ЕКПЧ), свобода совести, убеждений и свобода вероисповедания (ст. 28 Конституции РФ, ст. 9 ЕКПЧ), право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ, ст. 10 ЕКПЧ), свобода литературного, художественного, научного и других видов творчества (ст. 44 Конституции РФ). Не говоря уже об угрозе привлечения лиц, имеющих отношение к материалам, объявленным экстремистскими, к той или иной юридической ответственности, вплоть до уголовной. Таким образом, последствия такого «правосудия» в самом деле далеко идущие.

Отдельно следует коснуться такого вопроса как изъятие материалов, в отношении которых у прокурора или иных правоохранительных органов возникают подозрения в их экстремистской направленности. Поскольку прокурор обращается в суд с требованием признать конкретные материалы экстремистскими, и поскольку суд может направить их на экспертизу, очевидно, что данные материалы предварительно должны быть физически представлены суду прокурором и должны стать частью материалов дела. Одна ситуация, если материалы при их обнаружении являлись бесхозными, или оказались в распоряжении прокурора в результате их свободного распространения или приобретения. Однако, совершенно иной случай, если они изымаются в принудительном порядке у лица, которое осуществляло их производство, распространение, хранение, транспортировку и т.п. Возникает вопрос, на основании какой правовой нормы прокурор (или иные правоохранительные органы) осуществляют их изъятие в целях последующего представления суду? Каким законом регламентирована процедура их изъятия (ареста) и т.п.? В самом Законе никаких правил на этот счет не содержится. Выше уже был сделан вывод, что судопроизводство по «делам о признании материалов экстремистскими» не может вестись по правилам УПК РФ или КоАП РФ. Из этого следует, что правила предварительного, до разрешения судом вопроса по существу, изъятия (ареста) вещей и документов, предусмотренные, соответственно. положениями ст.ст. 81-82, 84, 115, 182-185 УПК РФ и ст.ст. 26.6, 26.7, 27.10, 27.14 КоАП РФ, в данном случае неприменимы. Но в таком случае вопрос, на основании чего и по каким правилам осуществляется предварительное принудительное изъятие материалов у того или иного лица, остается без ответа. А поскольку любые органы государственной власти могут совершать лишь те действия, что им прямо дозволены законом, из этого следует лишь один возможный вывод, — такое досудебное принудительное изъятие материалов не может быть признано правомерным.

На основании всего вышеизложенного, можно сделать вывод, что механизм признания материалов экстремистскими, вытекающий из ст. 13 Закона, открывает столько возможностей для произвола, что мог бы сгодиться разве что для какого-нибудь инквизиционного процесса во времена Средневековья. Но что такое, оказывается, возможно в наши дни — с большим трудом поддается какому бы то ни было пониманию. Статья 13 Закона, вне всяких сомнений, противоречит множеству фундаментальных норм Конституции РФ и международного права. Соответственно, она может и, думается, должна быть оспорена в Конституционном Суде РФ. А имевшие место — на основании ее положений — случаи нарушений прав и свобод человека, закрепленных в Европейской конвенции и в Протоколах к ней, могут послужить поводом для соответствующих обращений в Европейский суд по правам человека. И, представляется, что перспективы удовлетворения таких жалоб чрезвычайно высоки.

Вот стоит ли только властям России доводить дело до этого? Не разумнее ли им самостоятельно как изменить саму ст. 13 Закона, так и устранить уже имевшие место быть нарушения прав и свобод отдельных граждан и организаций? Ведь, думается, это не вполне нормальное положение дел, когда законодательная и исполнительная власть бездействуют, что вынуждает пострадавших оспаривать положения федеральных законов в Конституционном Суде РФ или обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод. Безусловно, никто не может лишить пострадавших права прибегнуть к этим средствам защиты как к своей последней возможности. Но в данном случае речь идет об отношении к происходящему самих властей России, которые могли бы многое сделать, чтобы вообще ни у кого не было необходимости прибегать к экстраординарным способам защиты своих прав. Кроме того, очевидно, что до КС РФ или ЕСПЧ доберутся лишь единицы, а тем временем права и свободы многих иных лиц могут остаться нарушенными и так и не восстановленными.

Действующий на сегодня порядок объявления материалов экстремистскими таков, что в результате под лозунгами борьбы с экстремизмом к числу экстремистских могут быть причислены такие материалы, которые не имеют совершенно никакого отношения к экстремистской деятельности. То есть ст. 13 Закона создает благодатную почву для вынесения отдельными судьями (умышленно или просто по недоразумению) откровенно неправосудных и необоснованных решений. И, как следствие, в одночасье могут быть нарушены права и свободы значительного числа лиц.

Более того, как это ни парадоксально звучит, судебное решение, необоснованно и, соответственно, незаконно объявившее определенные материалы экстремистскими, уже само претендует на то, чтобы быть обвиненным в экстремизме или, по меньшей мере, в подстрекательстве к формированию в обществе экстремистких настроений. Например, если какой-нибудь суд безосновательно признает экстремистскими материалы, которые распространяются той или иной общественной или религиозной организацией и используются ею в повседневной основной деятельности, или которые изучаются их членами (участниками, прихожанами, последователями и т.п.), то такой судебный акт с последующим включением соответствующих материалов в федеральный список экстремистских, вне всяких сомнений, будет провоцировать разжигание в обществе настроений неприязни, ненависти и вражды к данным организациям и их приверженцам — по политическим, идеологическим, религиозным или социальным мотивам.

Читайте так же:  Заполнить больничный лист после увольнения

Вместе с тем, в соответствии с положениями п. 1 ст. 1 Закона к экстремистской деятельности (экстремизму) отнесены следующие действия:

  • возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
  • пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
  • нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
  • совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации. (В соответствии с п. «е» ч. 1 стю 63 УК РФ отягчающим обстоятельством признается совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы).

Следовательно, несправедливое судебное решение об отнесении тех или иных материалов к числу экстремистских может спровоцировать других на совершение тех или иных правонарушений в отношении данных организаций и их последователей по мотивам идеологической, религиозной ненависти или вражды. Интересно, задумывается ли об этом хотя бы один судья, выносящий решения о признании материалов экстремистскими?

Если федеральный законодатель полагает, что такая категория дел, как «дела о признании материалов экстремистскими», действительно должна присутствовать в российском правовом пространстве, — это его выбор. Однако, дабы перекрыть возможности для злоупотреблений при разрешении такого рода дел и не допустить нарушений прав и свобод отдельных граждан и организаций, федеральный законодатель, думается, должен обратить пристальное внимание на положения данного Закона (в особенности, на его ст. 13), и внести в него, а также в и иные законодательные акты соответствующие изменения и дополнения. С тем чтобы дела данной категории обрели свою однозначную нишу, не допускающую какой-либо неопределенности на этот счет и, соответственно, получили свое должное правовое регулирование. Безусловно, процессуальные правила их разрешения судами определять также самому законодателю.

Вместе с тем можно высказать на этот счет следующие соображения (предложения):

  1. Изначально должен быть определен конкретный вид судопроизводства из предусмотренных ч. 2 ст. 118 Конституции РФ видов — гражданское, административное или уголовное, — в рамках которого данные дела подлежат разрешению. Совершенно недопустима ситуация, когда ст. 13 Закона, с одной стороны, открывает возможности их разрешения в рамках чуть ли не любого вида судопроизводства, а с другой стороны, ни один отраслевой процессуальный кодекс не содержит правил, специально приспособленных для их разрешения, тогда как без таковых в данном случае явно не обойтись.
  2. Если, по мнению федерального законодателя, «дела о признании материалов экстремистскими» должны рассматриваться в рамках гражданского судопроизводства (представляется, что этот вариант предпочтителен), также должна быть определена категория гражданских дел, к которым они относятся, — к делам искового производства, к делам, возникающим из публичных правоотношений, или к делам особого производства. В ст. 13 Закона или в ГПК РФ должно быть сделано недвусмысленное указание на этот счет, и, кроме того, в ГПК РФ должны быть внесены поправки, предусматривающие особенности разрешения судами дел данной категории. В случае отнесения их к категории дел, возникающих из публичных правоотношений, или к делам особого производства, желательно, чтобы ГПК РФ был дополнен новыми соответствующими главами, устанавливающими правила разрешения «экстремистских дел».
  3. В том случае, если прокурору или иным правохранительным органам, по мнению законодателя, должно быть дозволено производить предварительное досудебное изъятие (арест) информационных материалов с целью их последующего представления в суд, в самом Федеральном законе от 25 июля 2002 года N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» или ином законодательном акте должны быть предусмотрены подробные правила изъятия (ареста) материалов, с тем чтобы не допустить неоправданного ущемления прав владельцев данных материалов.
  4. В любом случае, какие бы вид судопроизводства или категория гражданских дел ни были выбраны законодателем для целей рассмотрения судами вопроса о признании материалов экстремистскими, в Законе или в отраслевом процессуальном кодексе должно быть однозначно указано: а) — кто именно — прокурор или иной орган (должностное лицо) — имеет право обратиться в суд с соответствующим требованием; б) — кто должен привлекаться к участию в деле в качестве ответчика (ответчиков) или заинтересованного лица (лиц). То есть должна быть внесена ясность и прозрачность в вопрос о том, кто именно будет состязаться с прокурором (иным заявителем) в данных процессах; в) — в чем конкретно долдны заключаться требования прокурора к суду, и какое именно решение должен вынести суд, отразив его в резолютивной части итогового судебного акта.
  5. Специальные пояснения требуются по поводу круга лиц, привлекаемых в качестве ответчиков (заинтересованных лиц). Поскольку очевидно, что признание судом материалов экстремистскими с последующим включением их в федеральный список информационных материалов, размещаемый на сайте Минюста России, по существу запрещает дальнейшее производство и распространение данных материалов кем бы то ни было вообще, что во многих случаях затрагивает права и законные интересы одновременно значительного числа лиц, совершенно недопустима ситуация, когда в качестве ответчика (заинтересованного лица) суд привлекает, скажем, только одного конкретного гражданина или одну организацию, у которых данные материалы были обнаружены и изъяты. Такая ситуация является просто нонсенсом.

С тем чтобы этого не допустить, изначально (по всей видимости, в самом Законе) должны быть закреплены положения, императивным образом обязывающие прокурора устанавливать всю цепочку движения данных материалов, — с момента их создания вплоть до момента их появления у конечного владельца, у которого они были изъяты. В обязательном порядке должны выявляться авторы материалов, владельцы исключительных (интеллектуальных) прав на них, их производители, а также лица, осуществляющие в массовом порядке их распространение, транспортировку, хранение, продажу, доставку, импорт, экспорт и т.п. на территории России. В случае поступления их с территории иностранных государств должны устанавливаться иностранные лица, осуществившие их продажу и отгрузку российским гражданам и организациям. Необходимо также проверять и устанавливать, не используются ли данные материалы в повседневной уставной деятельности тех или иных общественных и религиозных организаций (объединений), отражая взгляды, убеждения, верования представителей соответствующих конфессий или общественных групп. Должны устанавливаться, по крайней мере, наиболее крупные, а также централизованные, общероссийские организации, а также соответствующие региональные (местные) общественные и религиозные организации (объединения), действующие по месту обнаружения материалов и осуществления судопроизводства. Кроме того, должны устанавливаться тираж, в котором данные материалы были изданы и распространены, география их распространения, а также хотя бы примерное число отдельных владельцев соответствующих материалов на территории всей России.

Далее, автор (создатель) материала, владелец соответствующих исключительных прав на них, все перечисленные выше лица, участвующие в массовом распространении такого рода материалов (причем, не обязательно участвовашие в производстве и распространении конкретного экземпляра книги, журнала, листовки, аудио-, видио-или иного материала, изъятых и приобщенных к материалам дела), а также соответствующие общественные и религиозные организации — все они и должны привлекаться прокурором и судом к «делу о признании материалов экстремистскими» со всеми процессуальными правами, предоставляемыми законом лицам, участвующим в деле. Безусловно, к процессу также должны быть привлечены лицо, у которого были изъяты экземпляры материалов, переданных в суд, а также лица, участвовавшие в движении кокретных их экземпляров — производитель, продавец и т.п.

6. В процессуальном законе должно быть также закреплено, что если кто-либо из перечисленной категории лиц так и не был привлечен к процессу по инициативе прокурора или суда, но в то же время обратился в суд с самостоятельным заявлением (ходатайством) о вступлении в дело в качестве ответчика (заинтересованного лица) или третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора, ему в любом случае не может быть отказано в удовлетворении данной просьбы.

7. С вопросом о круге лиц, привлекаемых к участию в деле, тесно связан также другой вопрос — о подсудности этих дел. Напомним, что в соответствии с ч. 2 ст. 13 Закона дела о признании материалов экстремистскими рассматриваются «федеральным судом по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов». То есть на сегодняшний день их может рассматривать любой районный суд на территории России. Что и происходит на практике. Однако такая ситуация, когда любой районный суд может вынести решение, на основании которого те или иные материалы включаются в федеральный список экстремистских материалов, что парализует их дальнейший оборот на всей территории России, и при этом затрагиваются права и свободы значительного и неопределенного количества лиц, находящихся в самых разных уголках нашей необъятной Родины — не поддается разумному осмыслению.

Выбор соответствующего регионального суда, рассматривающего дело в качестве суда первой инстанции, должен производиться в зависимости не от того, где данные материалы были обнаружены и изъяты, а по месту нахождения основных их массовых производителей, распространителей и т. п. или по месту нахождения общественных или религиозных организаций (объединений), под эгидой которых происходит их распространение на территории России или соответствующего региона. Именно в этих целях еще на досудебной стадии органы прокуратуры должны выявлять данных лиц и данные обстоятельства, для чего Закон должен быть дополнен соответствующими положениями.

В заключение следует отметить следующее. Никто не говорит о том, что с подлинными проявлениями терроризма не следует бороться. Однако когда принимается закон, где, во-первых, говорится не о терроризме, а об экстремизме (где акценты сделаны не столько на предупреждении и пресечении подлинно насильственных действий, сколько на идеологическом преследовании), где, во-вторых, закрепляются размытые и расплывчатые критерии экстремистской деятельности, что, при желании, к таковой может быть отнесено чуть ли ни все, что угодно, а, в-третьих, закрепляются абсолютно непрозрачные и нелегитимные процедурные правила объявления чего-либо экстремистским, — в результате все это может превратиться попросту в некую охоту на ведьм.

В этой связи необходимо отметить, что если российскому государству все же нужна данная категория дел, в таком случае федеральный законодательный орган должен, по меньшей мере, в срочном порядке внести необходимые изменения и дополнения как в статью 13 Закона, так и в иные сопряженные с нею законодательные акты (в частности, в ГПК РФ), с тем чтобы для начала хотя бы сама процедура признания судами материалов экстремистскими соответствовала конституционным принципам правосудия — состязательности и равноправия сторон, гласности судебных процессов, — что могло бы уменьшить возможности для неоправданного нарушения прав и свобод человека, гарантированных Конституцией РФ и нормами международного права.

Директор по официальным вопросам религиозного объединения «Саентологическая церковь Москвы»

www.religiopolis.org

Обсуждение закрыто.